Ты, только ты - Страница 60

Дэн разразился негромким длинным ругательством. Фэб сцепила руки на вскинутом колене.

Диктор смотрел в камеру с видом неподкупного судьи. «Их встреча могла быть, конечно, вполне невинной, но если она таковой не была, этот альянс вряд ли пойдет на пользу „Звездам“. Мы также должны отметить, что экстравагантность мисс Сомервиль подтверждается не только сплетнями о ее неразборчивых связях».

Экран заполнил титульный лист «Бомонда», толстого иллюстрированного журнала, который имел такой же примерно тираж, как и «Вэнити Фейр». Фэб внутренне застонала. В последние дни у нее в голове было намешано столько всякой всячины, что она совершенно забыла о «Бомонде». «Нашему новому комиссионеру НФЛ Бойду Рэндольфу надо бы посоветовать взглянуть на очередное издание этого популярного журнала, которое будет с завтрашнего дня выставлено для продажи на пресс-стендах региона и продемонстрирует всему свету нашу мисс Сомервиль в обнаженном виде. Возможно, эти фотографии, которые правилами ФКК мне запрещено выносить на экран, подвигнут столь уважаемое лицо провести с мисс Сомервиль серьезное собеседование о ее ответственности по отношению к НФЛ».

Его бровки сошлись вместе в благородной ярости репортера, ратующего за нравственную чистоту нации. «Профессиональный футбол настойчиво работает над тем, чтобы очистить свой имидж после скандалов, связанных с употреблением наркотиков и азартными играми, которые имели место в недавнем прошлом. Но сегодня некая молодая женщина, не имеющая интереса к этой игре, вознамерилась вновь вывалять эту игру в грязи. Давайте будем надеяться, что в руководстве НФЛ найдутся люди, которые не позволят этому произойти».

Дэн ткнул пальцем в диктора:

— А этот хорек, кажется, один из дружков Рида.

— Похоже, что так. — Рон нажал кнопку дистанционного управления и выключил телевизор.

— Чэндлер выглядит настоящим принцем, — презрительно обронил Дэн. Он взял со стола картонный объемистый пакет и надорвал его край резким движением. Ярость Фэб уступила место охватившему ее ужасу.

— Мне только что принесли это, — сказал Рон. — У меня еще не было возможности взглянуть на него.

Дэн вытащил из конверта сияющий глянцем журнал. Фэб хотела выхватить скандальный номер «Бомонда» из его рук, но поняла, что это лишь оттянет неизбежное. Одна из страниц издания порвалась, когда он принялся раздраженно листать его в поисках оскорбительных фотографий.

— К чему беспокоиться? — вздохнула она. — Вы и так уже видели все, что у меня есть. Рон вздрогнул:

— Так это правда? Вы действительно были вместе в ту ночь?

Дэн повернулся к ней:

— Почему бы вам не нанять дирижабль, чтобы объявить об этом всему миру?

Ее пальцы вздрагивали, когда она сжимала холодную чашку кофе.

— Этого больше не повторится, Рон, но вы должны знать правду.

Он посмотрел на нее как обеспокоенный папаша, стоящий лицом к лицу с любимым, но испорченным дитятей:

— Я виню только себя. Мне следовало поговорить с вами о неуместности… гм… плотных контактов с Дэном. Мне следовало бы сообразить, что это может случиться. Итак, в соединении с этими фотографиями нас ожидает грандиозный публичный бэмс. Неужели вы не отдавали отчета, что позирование… гм… в таком виде для журнала, даже такого респектабельного, как «Бомонд», может наложить пятно на всю команду?

— Я позировала для этих фотографий в июне, за месяц до того, как унаследовала «Звезды». Мне на голову обрушилось столько заморочек, что я совсем забыла об этом.

Дэн все еще не мог добраться до фотографий. Он сжал зубы.

— Говорю тебе, Рональд, ты лучше привяжи ее к стулу и вставь ей кляп в рот, иначе она нагишом вскинется на дыбы и зависнет в воздухе, прежде чем ты об этом узнаешь.

Внезапно он перестал листать страницы и вперился в них взглядом, продолжая сыпать ругательствами, негромкими, но достаточно сочными.

Фэб была ненавистна необходимость защищать себя.

— Эти фотографии сделала Эйш Белчер — великолепный художник. Ее работы известны во всем мире. Она также старинный мой друг…

Дэн хлопнул по странице ладонью.

— Вас уже некогда писали красками. Рон потянулся к журналу:

— Позвольте мне взглянуть.

Дэн шлепнул журналом о стол, словно куском требухи. «Бомонд» открылся на развороте, где Фэб полулежала перед своим сюрреалистическим портретом «Обнаженная 28».

Флорес написал его незадолго до своей смерти. Обнаженное тело Фэб было точным воспроизведением той части картины, которую закрывала ее полулежащая фигура. Эффект был великолепным, сверхъестественным и эротическим.

Рон перевернул страницу, и взорам присутствующих открылась увеличенная фотография правой груди Фэб со сморщенным соском. Ее кожа служила импровизированным холстом для миниатюрных голубых силуэтов других женских бюстов, выполненных в характерной для Флореса манере.

На последней фотографии Фэб была снята во весь рост сзади. Она поднимала свои волосы, одно колено ее было согнуто, противоположное ему бедро слегка отставлено в сторону. Ее тело было усыпано разноцветными отпечатками растопыренных пальцев и ладоней.

Дэн ткнул в иллюстрацию указательным пальцем:

— Какой-то мужик чудно провел время, нашлепывая это на вас.

Фэб не потребовалось много времени, чтобы сообразить, что раздражение его чересчур интенсивно для человека, которому она безразлична.

— Их было несколько, дорогой. Каждый для своего цвета.

Это была ложь. Художником по телу была толстая средних лет женщина, но он не должен знать об этом.

Рон поднял свой карандаш и постучал им по столу: